Стояла нещадная июльская жара, свойственная среднеазиатскому региону. Николай Иванович пристроил свои полусогнутые, худощавые, нестандартно длинные ноги на стандартной тахте. Тело и голова, обернутая мокрым полотенцем, покоились на подушках. Лицо выражало чувство глубокого тоскливого страдания. Вентилятор, бесполезно жужжащий в тесной комнате, от страданий не спасал.

Раздался лязг поворачивающегося в замке ключа, скрип открывающейся входной двери, хруст пакетов, шлепки домашних тапочек о пол, звук тяжелых шагов. Открылась и закрылась дверца холодильника. Послышались плеск воды, льющейся в раковину, шаги — и перед Николаем Ивановичем предстала полноватая женская фигура в белых бермудах с надкусанной грушей в руке.

— Коля, — торжественно изрекла Людмила Петровна, — я договорилась!

Муж молчал, взирая на нее из-под полотенца. Людмила Петровна сделала два шага к мебельной стенке, на полках которой были аккуратно расставлены посуда и парфюмерия, свободная от груши рука потянулась к дезодоранту и попшикала под мышками.

— Фу-у, Люда! – раздался мужнин стон отвращения, и нестандартные волосатые ноги очутились на ковре. – И так дышать нечем, а ты еще здесь духанишься!

Нестандартные ноги, прикрытые сверху «семейниками» в крапинку, направились в ванную мочить полотенце.

— Коля! Я вспотела! – нисколько не смущаясь проговорила Людмила Петровна, смачно «почавкивая» грушей. – Коля, на юрфак не подступиться… На экономический – тоже… Английский – не по карману… Остается только русский язык и литература… Знаешь, я думаю, самое милое дело для нашей дочери…

— Сколько? – спросил Николай Иванович, возвращаясь с намоченным полотенцем.

— Двести пятьдесят!

— Сколько-сколько?! – переспросил Николай Иванович, чуть не присвистнув.

— Коля! Двести пятьдесят… долларов, — уточнила Людмила Ивановна и тут же сделала полный расклад, — сто долларов – устный, сто долларов – сочинение, пятьдесят – посреднице…

— Да это же четверть моих отпускных… Да я целый год пахал!!! Чтобы эти отпускные заработать! В этом доме наконец-то когда-нибудь кондиционер появится?!! – принялся кипятиться Николай Иванович. – Люда, в наше с тобой время поступали без денег… Без взяток, черт побери! Вот ты выучилась в Ленинграде…

— Коля! Когда это было?! Четверть века назад! Сейчас по-другому…

— Понимаешь, по-дру-го-му, — по складам нараспев произнесла супруга. — Везде нужно давать взятки!.. И толку-то от того, что я химик?! Работаю ведь бухгалтером…

Они пререкались весь вечер. Спорили о том, что делать, зачем нужны дипломы и вообще, что делать с дочерью, закончившей школу.

Виновница родительских споров сидела в смежной уютной комнатушке и дебатов не слышала, потому что на ней были большущие наушники. Она услаждала свой слух простенькими мотивчиками с незамысловатыми словами типа: «Сашка… Солнцев… Я тебя люблю, но замуж не пойду!»

Ее пальчики «эсэмэсили». После последней «эсэмэски» наушники были отложены в сторону, и голубоглазое воплощение юности с льняными волосами отправилось к родителям на кухню. Губки, покрытые нежно-розовым блеском, приветственно чмокнули маму в щечку.

— Ма! Па! Я приду часов десять! Я к Маргарите заниматься на компьютере. Мы уже договорились.

В доме неподалеку воплощение юности с темными вьющимися волосами по имени Маргарита тоже пообещало быть дома к десяти после того, как они запишут «полифонию» на мобилку у Оксаны.

Родители бывших одноклассниц пребывали в счастливом неведении и спокойно занимались своими делами. Николай Иванович и Людмила Петровна спорили, ссорились, мирились, опять ссорились… Мама Маргариты с питательной маской на лице жарила свои фирменные котлеты к приходу мужа.

Оксана и Рита в это время танцевали в дорогом диско-клубе. В этот день был бесплатный вход для девушек. Под конец своего вояжа они влипли в почти криминальную историю с бегством, потому что согласились покататься с незнакомыми парнями на крутой тачке, от которых пришлось уносить ноги, чтобы не быть попросту изнасилованными.

— Фигли вы ломаетесь? — неслись им вслед непристойности, когда они бежали к такси. К десяти часам они все же успели домой.

Вечерняя история обсуждалась на следующее утро. Две нашалившие юные прелестницы делились впечатлениями, когда родители были на работе. Маргарита водила по ковру пылесосом, Оксана пристроилась на диване, разглядывая картинки в журналах.

— Туда ходить теперь опасно!

— С виду они такие приличные, интеллигентные, а сами голодные…

— И зачем мы туда поперлись? Если родители узнают, где мы бываем!..

— Ну, мы же ничего плохого не сделали. У нас и в мыслях не было ничего такого, просто потанцевать! Там же бесплатно.

Оксана шелестела «орифлэймовским» каталогом.

— Мне мама тоже такой тон и тушь заказала.

Они принялись мечтать, что бы они заказали, если бы было много денег.

— Ты бы хотела выйти замуж за миллионера? – спросила Оксана.

— Так меня там и ждут! – рассмеялась Рита.

— А я бы хотела! Представляешь, жить на своем острове… Иметь яхту и целый гараж автомашин.

— И целый штат охраны… Оксанка, мечтать не вредно. Одних белокурых волос мало, нужно еще и состояться как личность… Кстати, ты уже определилась с поступлением?

— Если все будет хорошо, то я состоюсь как личность на филфаке. Моя мама говорит, что это факультет для тупиц… Я явно не в маму-химика. Я вообще не хочу учиться. Я хочу стать певицей, танцевать и сниматься в клипах… И иметь богатого любящего мужа…

Из-за Оксаниной мечты о сцене одноклассницы последние два года и проказничали, совершая несанкционированные вылазки на дискотеки и в бары, где есть караоке.

— Оксана, когда ты немного повзрослеешь, ты поймешь, что мечты о сцене и богатых мужьях всего лишь плод разгулявшегося воображения, — Ритка была намного рассудительнее и серьезнее Оксаны.

У рассудительной Ритки была другая мечта — спасать людские жизни, поэтому она решила брать мозговым штурмом подкурс мединститута. Приличная часть суток проходила в штудировании учебников. Результат при поступлении был блестящим.

Оксанка тоже «штудировала» учебники по несерьезным предметам, но на свой манер – с неизменными наушниками.

Первым экзаменом на филфак был русский устный. Ее тщательно проинструктировали, к какому экзаменатору подсесть. В списке результатов напротив ее фамилии на следующий день появилась четверка.

— Сейчас здесь под окошком постоим, на тебя посмотрят, — объясняла посредница перед сочинением привычную схему. – Вас заведут в аудиторию. Садись на заднюю парту. Потом принесут конвертик с темами, их четыре. Конвертик при вас вскроют. Женщина, которая тебе помогает, посмотрит темы и принесет нужные шпаргалки. Незаметно их тебе передаст. Выберешь, какое сочинение тебе больше понравится, то и перепишешь. У вас будет и черновик, и чистовик. Переписать нужно будет два раза, для правдоподобности делай помарки в черновике…

Следующим вечером в Оксаниной квартире раздался телефонный звонок. Звонила посредница.

— Людмила Петровна, не волнуйтесь ради Бога. Деньги мы вам вернем. И за устный тоже…

— То есть… Как? А что случилось? – спросила Людмила Петровна, ощутив неприятный холодок в груди.

— Ваша дочь… Как бы это сказать… Не вписалась…

— То есть, как не вписалась?! Куда?

— В тему не вписалась. Заголовок она написала один, а сочинение переписала совсем другое. Ей поставили двойку. И результат уже в компьютере.

Деньги Людмиле Петровне вернули. Документы пришлось забрать. Разрешалось просматривать работы абитуриентов, если возникали спорные моменты. Раздосадованная Людмила Петровна полюбопытствовала, куда не вписалась ее дочь.

— На доске было четыре темы. Все из разных эпох. Абитуриентка списала название «Ум с сердцем не в ладу, или образ Чацкого в комедии Грибоедова «Горе от ума». А далее идет анализ становления личности Петра Первого по одноименному роману Алексея Толстого, — беспристрастно пояснили в приемной комиссии.

Худа без добра не бывает. У Николая Ивановича появилась возможность реализовать давнишнюю мечту о кондиционере «тепло-холод»…