«И как это столько лет вы жили без компьютера?!» — серьезно вопрошает дочь, лениво прислушиваясь к нашим воспоминаниям о счастливом и беззаботном детстве. Ну как объяснить ребенку ХХI века, который печатать научился раньше, чем писать, что замечательная была жизнь и без компьютера?!! Да и сейчас была бы не хуже. Конечно, пришлось бы практически заново учиться ходить, разговаривать, писать и считать. Но труд, говорят, сделал из обезьяны человека, а человек сделал компьютер, чтобы максимально облегчить себе труд.

Если у нас не было музыкальной школы, уроков танцев, гимнастики, шахмат или спортивного ориентирования, то есть, если у нас ещё оставалось свободное от уроков и домашних обязанностей время, мы гуляли с друзьями, бегая к реке, чтобы посмотреть на приплывший лайнер, или в канцелярский магазин за тетрадками и карандашами, или в библиотеку за новыми книгами, или просто сидели во дворе на качелях и болтали обо всем на свете. А дома, чтобы поболтать с подружкой, приходилось сидеть в коридоре на неудобной табуретке, отгоняя нетерпеливых соседей и потирая покрасневшие уши каждые полчаса. «Вот видишь, мама, — сказала наша кибер-девочка, – А теперь вместо этой беготни нужно просто включить компьютер и выйти в Интернет». «Ты права по-своему», — снисходительно усмехнулись мы и вернулись к своим форумам и чатам, ещё не ведая, что совсем скоро нам всем придется вернуться в «каменный» докомпьютерный век и вспомнить «детство».

Первое, что делает наша дочь утром, ещё не открыв глаза, это включает компьютер большим пальцем ближайшей к нему ноги. Потом она переворачивается на другой бок и ждет, когда фанфары Windows возвестят ей о начале нового прекрасного дня. Но однажды, по так и невыясненным причинам, утренний запуск оказался неудачным. Вместо привычного до оскомины сигнала подъема, извергнув град ругательств и угроз на враждебном нам, неуверенным пользователям, языке, компьютер издал истошный писк и, мигнув на прощанье монитором, залил комнату синим холодным светом. Мгновенно подскочившая Соня в ответ издала не менее истошный вопль: «Мама!» — и стала искать очки. Естественно, на крик 14-летнего ребёнка невозможно не отреагировать, и я через мгновение стояла рядом, также недоуменно таращась на голубой экран. «Спокойно, — сказала я, — без паники. Возможно, это просто профилактика. Иди в школу, мама разберется».

Когда через несколько часов ребенок, вернувшись из школы, вопросительно, с надеждой посмотрел в мои глаза, я так же обреченно и беспощадно покачала головой. Соня заперлась в комнате и отказалась от обеда. Немного поразмыслив и собравшись с духом, я решила попросить помощи у нашего местного сисадмина. Папа в детской играл с Аней в паровозики. Невероятно жаль было нарушать эту идиллию. Думала я, думала, как бы это сказать помягче, чтобы наш папа не сразу заорал, что нам в руки ничего сложнее калькулятора давать нельзя, и сказала: «Помнишь, дорогой, ты хотел Сонин компьютер выбросить? Ну так он сам покончил с собой…» Папа мрачно поставил паровозику колесо на место и прошел на место катастрофы. Выставил всех из комнаты и принялся за реанимацию. Периодически он выскакивал с выпученными глазами, забегал в туалет и молча возвращался. Я тихонько заходила, задавала дурацкие, разумеется, вопросы, которые естественно игнорировались, и возвращалась «туда, где мне самое место». Через несколько часов он возвестил изнемогающей от неопределенности публике, что пока он ничего сделать не может. Придется менять маму и мозги. Ну, насчет мозгов я, может, и была согласна, но по поводу мамы собралась уж было робко возразить, когда папа добавил, что процессор, видимо, тоже придется менять.

Сначала мы все даже немного обрадовались. Ну, кроме Сони, конечно. Наконец ребёнок обратит своё внимание на реальный мир, на родителей, сестру, книги, своё отражение в зеркале, зелёную траву и даже магазины. И правда, после двухдневного траура она взбодрилась, вдохнула осторожно немного свежего воздуха и съездила в библиотеку. На третий день она прогулялась с подружкой по магазинам, а на четвёртый не выдержала и попыталась партизанскими методами воспользоваться моим компьютером. Я сжалилась, но проверкой почты дело не ограничилось, и я прикрыла доступ. Дочь попробовала подойти к проблеме с другой стороны. Навела порядок в комнате, погуляла с сестрой и даже пыталась приготовить оладьи без помощи Интернета. Мы с папой тихо радовались, обсуждая, стоит ли вообще восстанавливать развалины. Компьютерная зависимость. Интернет-зомбирование. Деградация личности… Глумился особенно папа, но недолго. Всего лишь до тех пор, пока трагедия не коснулась его самого. Причём не просто коснулась, а реально долбанула по самому больному месту.

В один такой же тихий и прекрасный для кого-то день папин ноутбук высказал ему всё, что он думает о его методах воздействия на его мозг, и напрочь отказался от продолжения сотрудничества. Компьютер оказался восстановлению неподлежащим, совсем. Такого выражения лица я не видела у мужа даже перед свадьбой… Два дня он молча, сосредоточенно, почти отказавшись от еды и секса, пытался договориться с бездушным куском железа и пластика, применяя методику запугивания и угроз. На третий он сдался и даже взял в руки книгу…

И я осталась единственная в доме обладательница рабочего компьютера… Надо сказать, что чувствовала я себя весьма неуютно и местами страшновато. Поскольку теперь уже двое пострадавших от компьютерного заговора, не иначе, молча кружили вокруг меня, как чёрные вороны, сопя мне в спину. Сжалившись, я отложила работу и разрешила нашему папе «всего лишь на десять минут» заглянуть в Интернет и почту. Разумеется, я давно уже поняла, что договариваться с мужчинами «точно, серьёзно, честно» бесполезно. Наверное, они всегда держат пальцы крестом в кармане и обязательно приводят кучу убедительных причин своей вероломности. Аргументы типа «Ты же обещал!» не действуют. Логика Тараса Бульбы: «Я обещал — я же и обещание отменил». Через два часа, как оказалось, ещё не все одноклассницы были оповещены о его временной недоступности, и я поставила ультиматум. Я выключаю свой ноутбук тоже и объявляю День компьютерной независимости. У контингента моего санатория выбора не было.

Пока я готовила обед, папа достал свои любимые пластинки и с блеском в некогда вечно красных глазах провел с детьми увлекательную беседу об истории мирового рока. Дети в восторге орали, пытаясь перекричать Гиллана, а кошка потом до самого вечера пряталась под шкафом. Обедали мы все вместе за большим столом, который пришлось во внеочередной, второй раз в году, разложить и очистить от компьютерных запчастей. За обедом, за неимением альтернативы, мы смотрели друг на друга. «Соня, как дела в школе?» — спросил папа. Соня уронила ложку в суп и подавилась морковкой. «Папа, давай не будем портить праздник прозой жизни. Скажи лучше, когда ты свозишь нас в Диснейленд, как обещал… в позапрошлом году. А то мне скоро взрослый билет надо будет покупать». Папа быстро положил в рот большой кусок курицы и стал тщательно, как учили в программе «Здоровье», его пережевывать. Младшая, быстро сообразив, что момент подходящий, сказала: «Собака…» — и я, молниеносно сунув в её ещё не закрывшийся рот большой кусок курицы, сказала: «Давайте поскорее закончим и пойдём гулять».

Папино предложение прогуляться по компьютерному магазину было отвергнуто большинством в виде меня и младшей, и мы, разобравшись, наконец, с шарфами, шапками и перчатками, смело шагнули навстречу холодному, пронизывающему, свежему воздуху… Набегавшись по парку, дети воскликнули: «Клёвый квест» — и, хотя папа явно переплюнул своими мрачными шутками осеннее небо, все мы были довольны, когда вернулись в теплый уютный дом. «Боже, как хорошо! — сказал папа, — Заметь, если бы мы делали это часто, мы бы привыкли и не получали такое своеобразное и неповторимое удовольствие от общения с природой и друг с другом». Вечер мы провели перед телевизором, поедая мороженое и постоянно терзая друг друга вопросами «Кто это?» и ответами «Посмотри в Google». Засыпая, папа простонал, что он уже давно так не уставал, и если раньше у него болели только спина и глаза, то теперь прибавились ещё ноги и горло.

Назавтра, дождавшись, когда отдохнувшие члены семьи с обветренными лицами и насморком разбегутся по своим делам, я нетерпеливо и с трепетом включила компьютер. Мне просто необходимо было почитать новости, написать несколько писем, найти значение слова «когнитивный» и рецепт салата «Цезарь», поговорить с подругой, послать открытку маме и рассортировать фотографии со дня рождения. Через пару часов я было уже волевым решением отошла от компьютера… на пару метров, как пришла новая почта и… следующая пара часов пролетела, как сборная России на чемпионате Европы по футболу.

С работы папа пришёл с радостным блеском в глазах и несколькими коробками из компьютерного магазина. Дом наполнился веселым смехом облегчения и освобождения от тягостной атмосферы праздника, именуемого Днем Компьютерной независимости. И на следующий день жизнь наша вошла в привычный ритм постукивающих клавиш и попискивающих компьютеров. Но день этот остался навсегда в нашей семье как праздник и занял свое место в календаре как ежегодное явление, оставив в меньшинстве при голосовании моё мнение о необходимости сделать его ежемесячным. Благодаря этому дню мы вспомнили, что вместе мы не только локальная сеть, но ещё и семья.