Телефон всё звонил и звонил. С каким-то нереальным надрывом, от которого у Лили щемило сердце. Тоска. Вот о чем напомнил ей этот телефонный звонок.

Но как же сможет она, Лиля, подойти к телефону и сказать Сене, что Жанна умерла. Что их милая, добрая, нежная Жанночка отравила саму себя.

Во-первых, у Сени может начаться истерика, чего Лиля не вынесет: ее саму пятнадцать минут назад врачи только поставили на ноги после обморока, а во-вторых, как ей, Лиле, разговаривать с человеком, который предал ее родную сестру. И еще неизвестно, почему Жанна решила травануться – потому что обанкротилась ее фирма или потому что ее предал любимый человек.

Чтобы не слышать надрывного телефонного плача, Лиля выбежала на улицу. Тоска… Стоя на улице в дубленке, накинутой поверх пеньюара, Лиля думала о том, как же все это время она тосковала по Игорю.

Игорь умер. А теперь вот и Жанки не стало. Как быть? Как жить дальше?
— Девушка, вам не холодно?
— Что?
— Я спрашиваю, не холодно ли вам в тапочках? Зима на дворе, между прочим.
— А вам-то какое до меня дело?
— А мне всегда есть дело до красивых белокурых нимф, которые стоят на улице практически босиком. Вам плохо? С мужем поссорились? Может быть, вас проводить до дома? Или вы после ссоры предпочитаете поехать к своей подруге?
— Что?

Он понял, что она его не слышит. Понимать других было его профессией. В конце концов, он был хирургом. А скольких пациентов ему пришлось уговаривать, чтобы лечь на операцию и тем самым спасти свои жизни, а скольких родственников пришлось откачивать… Нет, он был не простым хирургом. У него, в отличие от своих собственных коллег, было сердце.

Как она оказалась в машине незнакомца, Лиля не помнила. Лишь вопрос: «Так к какой именно вашей подруге мы едем? Точный адрес не подскажете?» — привел ее в чувство.
— А у меня нет подруги. Понимаете…
— Ладно, ничего не объясняйте. Переночуете у меня. Моя жена — человек привыкший ко всему. Не прогонит. Не бойтесь.

Лильке было это странно и непонятно, но совершенно незнакомые ей люди, ни о чем не расспрашивая, накормили ее самодельными пельменями, о которых молодая женщина мечтала лет сто и уж не надеялась ими полакомиться, ведь главной поварихой в их доме всегда была Жанна, напоили чаем с лимоном и уложили спать. Засыпая, Лиля услышала лишь обрывок фразы:
— И снова на полу…

Осень выдалась на редкость жаркая. Предательство Сени не подтвердилось – оказалось, что он всегда был на стороне своей невесты и компаньона Жанны. Фирму кое-как, но всё-таки восстановили, и генеральным директором в ней была теперь Лиля. Она ненавидела свою новую работу, ненавидела Сеню, но все равно каждый день приходила в офис, давала распоряжения, подписывала бумаги и собиралась замуж за жениха покойной сестры. Так было надо.

Отец был в ярости после жанкиного самоубийства – его старшая дочь не оправдала возложенных на нее надежд, и теперь Лильке приходилось жить жизнью Жанны. Бизнес был бизнесом. А прикованный к кровати отец не мог доверять никому, кроме родной дочери. Но почему-то он всё чаще и чаще называл Лилю Жанной, словно забыв, что Жанна умерла, но, скорее всего, как предполагала Лиля, потому что никогда не помнил, что у него есть и вторая дочь и что зовут ее красивым именем Лилия. Точно так же, как звали их с Жанной мать.

— Вот уж кого не ожидал здесь увидеть, так это вас!
Голос показался Лиле знакомым. Да мало ли народу из их тусовки могло поехать отдыхать в бархатный сезон в этот пятизвездочный отель в Крыму?! Все, сейчас опять начнут приставать с контрактами. Сочетание отдыха и дел – вот уж чего Лиля терпеть не могла.

Она так и не открыла глаза, хотя и чувствовала, что еще минута, и она обгорит на жарком полуденном солнце.
— Простите, если я вас чем-то обидел. Мы ведь с вами даже не знакомы. Но сегодня вечером мои друзья устраивают мои проводы. Видите ли, я остановился у них. Может быть, вы согласитесь прийти. Будет интересно. Если, конечно, вы любите песни у костра и запеченный в золе картофель.

— А здесь-то вы что делаете? – не удержалась от вопроса Лиля, поняв, что ее знакомый остановился на отдыхе в частном секторе города.
— Одному клиенту отеля стало плохо. Было подозрение на аппендицит. Ладно, я пойду.
— Адрес оставьте моей секретарше, — неожиданно для самой себя произнесла Лиля. Только голосом Жанны, отчего по коже Лилии пробежали мурашки. — Секретарша загорает слева через два шезлонга от меня.

Когда непонятный знакомый ушел, Лиля открыла глаза и явственно осознала – для всех она теперь клон своей умершей сестры, и никто ее, даже она сама, уже не воспринимает как Лилию. И эта интонация в голосе… Властная. Не терпящая возражений. Убивающая половину сотрудников наповал еще на первом собеседовании. Что же в ней, Лиле, осталось еще от Лили?

На праздник под открытым небом Лилька оделась как можно проще. Взяла спортивную майку, шорты и сланцы на прокат у своей секретарши. Но Он ее узнал. А она узнала его – своего спасителя Мишу в тот день, когда умерла Жанна. Лиле на секунду стало жаль, что Михаил женат, но сожаление быстро улетучилось в никуда. Это же курорт! И здесь можно всё!

Они танцевали, веселились от всей души, смеялись до одурения и целовались на глазах у всех. А на берегу моря они предавались любви. Шепот волн, искреннее желание любить и быть по-настоящему любимой и его ласкающие руки. Тогда, в тот миг, Лиля забыла, что в ее жизни был любимый Игорь и что есть ненавистный Сеня.

Утром, когда Миша еще спал, укрытый насквозь продырявленным пледом, Лиля тихонечко ушла. В мир, где она играла роль Жанны.

Два дня до Нового года. Детский дом. Фирма Лили привезла подарки сиротам. И вот она – Лилия Косарева – сидит в первом ряду и с упоением смотрит детское представление, подготовленное к ее приезду. Внутри нее – новая жизнь. И вокруг нее – тоже. И она — снова та Лиля, которую она знала сама. И она счастлива. Она чувствует это счастье всеми фибрами своей души.

Сзади и сидит, и стоит толпа каких-то людей. Кажется, это работники какой-то больницы, которые никак не ожидали, что будет представление, и которые очень хотят пообщаться со своими подопечными, прежде чем побежать на свою сложную работу.

Уставшая Лиля дает отбой концерту, и дети рады этому больше, чем чему бы то ни было. Общение важнее. И Лиля понимает, что приняла второе в своей жизни верное решение. Первым верным решением было оставить ребенка.
— Девушка, а мы с вами случайно не знакомы?

Это Он, его глаза светятся от счастья, и Лиля не может ему отказать в разговоре.
— Случайно знакомы, а что?
— Просто я скоро стану отцом. И я безумно этому рад.
— Поздравляю!
— А знаешь, чему я рад больше, чем тому, что стану скоро отцом?
— Чему же?
— Тому, что матерью моего ребенка будешь ты, Лилечка!
— Что?
— Я врач. Я все вижу. Выходи за меня замуж, королева Лилия!
— Но я уже помолвлена.
— С тем уродом, что тискает сейчас твою секретаршу?

Лиля рассмеялась.
— Думаешь, я ничего не знаю об их романе?
— Тогда вставай.
— Что?
— Вставай, Лиля. И пошли отсюда. Я искал тебя. И я узнал о твоей жизни все. Для меня ты – королева.
— А говорят, что я жалкое подобие своей старшей сестры. А еще говорят, что у тебя есть жена.

Все было шутливо и даже несколько наигранно, но после последних Лилиных слов Михаил сник.
— Дай совет, а. Нужно выдать младшую сестру Соньку замуж. Два года стараний – нулевой результат.
— Это была твоя сестра?
— Ну, ты бы просто-напросто испугалась ехать в квартиру к холостому малознакомому человеку. Вот я и солгал. Прощаешь?
— Я… я не знаю, что сказать.

А он не стал слушать ее ответ. Подхватил на руки и вынес из здания детского дома.

Следующий Новый год они встречали уже втроем — Михаил и две королевы Лилии.